Недавно ульяновцы смогли увидеть одно из красивейших зданий города. Оно было скрыто за баннером множество лет. Дом Юргенса — в списке самых известных ульяновских «заброшек».
Однако кроме неё областная столица насчитывает немало примеров бесхозяйственности и равнодушия. Недострои, покинутые постройки — наследие прошлого глядит на нас не то с укором, не то с угрозой. Часто такие здания — аварийны.
О судьбе нескольких из них — в материале Вячеслава Новожилова.
Сносят дом, герой печально смотрит на это.
Вечная история, воспетая классиками — прощание с прошлым. Отпустить его для жильцов аварийных домов непросто, но — надо, иначе — беда.
Вячеслав НОВОЖИЛОВ
КОРРЕСПОНДЕНТ
На Полбина, 28 прощаются с историей. Историей аварийной, которая долгие годы досаждала жильцам окрестных домов. Высотку… по тем временам, возводили работники УАЗ-а так называемым хозспособом. На сегодняшний день здание устарело и морально, и физически.
Дом в этом году справил бы 57-летие, однако — старость его оказалась отнюдь не благородной. Наружные стены из керамических блоков не выдержали груза пережитого. После того, как дом расселили, он некоторое время стоял заброшенным, со всеми стекающимися к нему любителями нетрезвого отдыха и детьми. Для них любая «заброшка» — край чудес и испытаний на смелость.
Андрей КАРАСЁВ
ДИРЕКТОР ФИРМЫ ПО РАЗБОРКЕ И СНОСУ ЗДАНИЙ
Обычно, когда мы подходим на объект, там уже дом полностью разрушен, там появляются люди неопределённого места жительства, играют дети, свалка бытовых отходов. Поэтому жители просят нас как можно скорее снести его и сделать там чистое место хорошее.
Снос происходит в несколько этапов. Сперва — предупредительная работа с жителями близлежащих домов, потом на площадку заходит техника, разбор начинают сверху. На девятиэтажку у подрядчика по плану уйдёт где-то два с половиной месяца.
Андрей КАРАСЁВ
ДИРЕКТОР ФИРМЫ ПО РАЗБОРКЕ И СНОСУ ЗДАНИЙ
Тот материал, который никуда уже негоден, мы вывозим на полигон согласно договору, а минеральные отходы мы готовимся перерабатывать на своём дробильном комплексе. В данный момент битый кирпич мы отвозим на отсыпку временных дорог для многодетных, которым выделили участки.
И если судьба этого дома предрешена, другие летучие голландцы от архитектуры всё ещё стоят на вечном приколе, ожидая своей участи. Далеко за примером ходить не нужно. Буквально в 300 метрах от Полбина, 28 — ещё одна криминогенная зона. Молчаливый памятник 90-х годов. Местные называют его «Домом Лежанкина» — по фамилии бывшего директора УАЗа, не совладавшего с заводской собственностью.
Геннадий КРАВЧЕНКО
В 97-м году, когда я приехал в этот дом, в 12-этажку, это было хорошее здание, по разговорам говорили что тут должен быть комбинат быта, и всё это дело рухнуло в 90-х. Лежанкин ушёл, сменился хозяин, это здание кому-то продали и всё — пошёл грабёж.
Проект здания — нетиповой, основной его массив — цилиндр, облегчён прогулочной галереей, в отделке — розовый туф, его привезли из южных республик Союза. Но, несмотря на архитектурные достоинства недостроя, местные всё равно ждут его сноса.
Геннадий КРАВЧЕНКО
И бомжи, и дети лазают, я наблюдаю с 12-го этажа. До сих пор там дети лазают, но это же опасно тоже для детей и бомжи здесь… бомжатник самый настоящий.
—
Геннадий КРАВЧЕНКО
Здесь были рамы, было отопление — красивый дом! Оставалась только внутренняя отделка… и вы видите, что здесь стало. К кому я ни обращался, все обещали, все говорили: да мы не можем, да это частная собственность, да вот оно перепродаётся несколько раз.
Мэрия и прокуратура уже долгое время судятся с собственником. Однажды ему уже удалось доказать, что здание законсервировано и в дальнейшем будет использоваться. Планам этим — пошёл который год. А тем временем жильцы, в особенности — дети, становятся невольными заложниками чужой частной собственности. Которая грозит им ушибами тела и души.
Иван ДАНЬКО
Гадюшник есть гадюшник. И туалет. Вот они здесь торгуют — туалета нет, в смысле — базарчик, ходят сюда. Потом с той стороны какой-то склад образовался.
Другой объект всё в том же Засвияжье — затейливая постройка с круглыми окнами во дворе по Шолмова 19/2. В таких компактных зданиях в советскую пору размещали детские кружки. В этом, после распада Союза, долгое время был участковый пункт милиции, но затем съехали и эти обитатели. Эта «заброшка» на совести и в собственности муниципалов. Сейчас мэрия готовит проект демонтажа, однако — есть планы и на капитальный ремонт.
— Комиссию прошли, сейчас замечания, которые были…
— Сроки выполнения работ какие поставили?
— До 1 июля 2025 года в связи с фасадными работами.
По городу временем и разрухой разбросано ещё множество таких мрачных монументов. И пока их собственники и власти говорят — говорят об их судьбе, дома — молчат. Терпит железо, устаёт бетон, прохожие с опаской глядят в незрячие окна. О своём прошлом здания уже не расскажут. И лишь старожилы с сожалением вспоминают о том, что грезилось, да так и не сбылось.
Вячеслав Новожилов, Сергей Рябухин, Репортёр 73
Добавить комментарий